Широкая дорога, вымощенная потемневшим от времени камнем, привела, наконец, усталого путника прямо к стенам одного из самых больших и богатейших городов в этом графстве. Опоясывающая эту часть города крепостная стена с прямоугольными зубцами была не очень высокой и позволяла рассмотреть все наиболее интересные строения в городе.
Опытный взгляд путника сразу же приметил находящееся на некотором удалении от стены самое высокое здание в городе, построенное в сдержанном, но величественном стиле - казалось, оно рвется в вышину своими белокаменными стенами. На шпиле здания развевался длинный и узкий стяг, наверняка с непременным изображением Святого – Покровителя города, которого с такого расстояния было не различить. «Университет и библиотека» - мелькнула догадка у путника.
Чуть пониже Университета виднелось другое здание, а точнее, его верхняя часть – с арочной крышей и последним этажом, прихотливо украшенным парапетами, колоннами и столбиками. «Гильдия, скорее всего – купеческая». И уж совсем вдалеке в утреннем тумане едва проступали контуры мощных, разноплановых, но роскошных зданий, сведенных воедино – Городская Мэрия.
Путник перевел свой проницательный взгляд на здания поближе. Первым делом в глаза гостей города бросалось красивое, светлое здание, обращенное свои фасадом на восток – Храм. Его искусные витражи, сверкающие в лучах восходящего солнца, и украшенные причудливой каменной резьбой стены и главные врата сразу же притягивали к себе взор.
Рядом с Храмом располагались, по всей видимости, дома богатейших и знатнейших жителей города. И хотя они, в отличие от общегородских зданий, были построены из дерева, однако каждый из них был обязательно двухэтажным, с многочисленными пристройками, верандами и балкончиками.
Перед самой крепостной стеной располагались темные и более скромные постройки, соединенные между собой деревянными мостиками, настилами и лестницами. Это были дома местных крестьян, а также ремесленников – кузнецов, шорников, кожевников и плотников. Сейчас они казались пустыми и безлюдными – и путник подумал о воскресной Ярмарке, на которую простой народ свозит плоды своего нелегкого труда – разнообразные изделия и урожай со своих наделов. В общем и целом, этот город для путника ничем не отличался от сотен ему подобных…
Он подошел к крепостным воротам с гостеприимно поднятой решеткой и, как полагается, назвал – тихо, но твердо – свое имя городской страже. Стражники при этом имени побледнели как мел и, отшатнувшись от путника, словно от прокаженного, без слов и досмотра пропустили его в город. И только один молодой стражник отчаянно прошептал начальнику стражи, стоявшему с ним рядом:
- Дядя, что мы наделали?! Зачем мы пустили в город самого Агасфера – Проклятого Богом и людьми Вечного Странника! Он накличет проклятие и несчастья и на наш город!
Грузный пожилой начальник стражи, по-видимому, родственник молодого стражника, тяжело вздохнул:
- Ты еще молод и неразумен, племянник. Никто и ничто в целом мире не может и не должно преградить дорогу Агасферу, ибо сказано – когда, наконец, его скитания подойдут к концу и он остановится – тогда придет конец всему сущему на земле и настанет Апокалипсис.
И пока худощавая фигура Проклятого Странника в темном и обтрепанном плаще не скрылась за одним из поворотов улицы, оба – и дядя и племянник так и смотрели ей вслед.

Клавилайс стоял, скрестив руки на груди и навалившись спиной на повозку, именуемую в этих краях машиной. Морозный воздух обжигал легкие и студил кровь. Эльф чувствовал как холодные порции крови вновь и вновь устремляются от легких ко всем остальным органам и конечностям. Он уже не ощущал пальцев, которые старательно прятал в подмышках. Кончики ушей напротив горели и кололи сотней игл, как если бы их оплели ядовитым плющом. Его проводник не появлялся и это порядком раздражало. Клавилайс не привык к холоду. В его краях снег никогда не выпадал, а подниматься в горы ему приходилось редко и то по самому важному и неотложному поручению. И не только холод не прельщал его в здешних краях. Местный народ казался ему чуждым и неправильным. Горные эльфы строили свои дома из камня и покрывали их железными листами. Это было, по мнению Клавилайса, самое неудачное сочетание в попытках защиты от холода. Они словно лепили один дом к другому, выстраивая корявые ряды. Необходимость именно такого строительства была понятна и разъяснялась Клавилайсу не один раз, но он все равно не мог равнодушно смотреть на остроконечные, изогнутые крыши, словно подражающие скальным пикам. Эльф, в который раз за сегодняшнее утро окинул взглядом унылый пейзаж. Плотные столбы белого печного дыма поднимались над каждой крышей, рассеиваясь и смешиваясь с холодной пеленой тумана, и без того окутывающего селение. Сквозь него даже лучи солнца виделись чужими и отстраненно холодными.
Колокольный звон на дворцовой башне, что виднелась невдалеке, хрусталем разлился по селению, эхом отражаясь от каждого камня, который привнес в мелодию свою неповторимую нотку. Через несколько мгновений Клавилайс и сам разглядел причину дворцового сигнала – очередное летательное судно неспешно выплыло из-за горы, направляясь к причалу. Пару часов назад эльф прибыл точно на таком же. Ладья, привезшая его, сейчас мирно раскачивалась у пропастного пирса. Клавилайс помнил, как страшно было идти по обмерзшему каменному мосту, поддерживаемому мощными каменными же колонами, от ладьи к домам. Для горных эльфов это было обычным делом, у них эти мосты располагались повсюду, соединяя горные вершины и перекрывая пропасти, от вида которых голова шла кругом, а вот для лесной группы с Клавилайсом в общем числе, безобидные пара сотен метров казались настоящим испытанием, хотя каждый держался, как мог. Прибытие нового судна означало, что и песчаный народ отозвался на зов. Проводник Клавилайса показался в дверях таверны, заслышав колокольный звон. Пора было отправляться во дворец.

Казалось, что песок въелся в кожу, каждая мельчайшая крупинка нашла себе пристанище. Жара стояла невыносимая, легкий ветер поднимал облака пыли, мешая обзору и затрудняя дыхание. Когда показались дворцовые стены, Ата готова была заплясать, невзирая на усталость и веревку-узду в руках. Но чем ближе группа путешественников подходила к дворцу, тем больше размерами он становился. Ата даже не знала, дворец ли это. С виду он казался крепостью. Чудные наконечники украшали башни, придавая изящество и некоторую дерзость. При лучшем рассмотрении девушку удивило маленькое количество окон, словно хозяин опасался света. Но вспомнив про окружающую людей жару, признала, что в самой крепости наверняка прохладно. Со всех сторон замок окружала высокая крепкая стена. Но самым необычным и жутким предметом архитектуры Ате показалась голова над главными воротами. Взгляд «стража» был злым и свирепым, а его челюсть опускалась до самой земли, тем самым являясь проходом во дворец.
Караванщики словно наполнились неведомой силой - они почти вприпрыжку бросились вниз по склону к дворцу, к такому желанному отдыху в тени. Но Наставник не торопился за ними. Что-то останавливало его, и когда девушка уже хотела поторопить медведя, на котором передвигалась всю дорогу, Наставник посохом преградил ей путь. И Ата не посмела перечить. Они молча наблюдали, как спутники подходят к воротам. Наставник был огорчен, но чем именно, А та так и не узнала…

Одинокий путник взошел на вершину горы. С места, где он сделал привал, открывался прекрасный вид на каньон, лежащий внизу.
«Солнце уже садиться. Закат окрасил все в оранжевые тона. В этом пустынном и жарком месте жизнь началась с первыми признаками наступления ночи.
Дневная жара загоняет все живое в глубокие норы и пещеры, куда не достает солнечный свет. Даже растения тут прячутся под землю днём. С наступлением вечера они, сначала робко, а потом все смелее покидают свое убежище и выбиваются на поверхность.
Вот несколько монахов из местного монастыря отправились за водой. На своих ходулях они легко передвигаются тут, без усилий перебираясь через трещины и небольшие пропасти. Особенно интересным мне кажется место, куда они направляются. Довольно большое озеро нашло себе место среди каньонов. Днем оно удивительным образом не пересыхает. Разгадкой этого феномена я и хочу тут заняться. Но продолжу про пейзаж…
За каменной колонной несколько путешественников присело отдохнуть. Двое из них уже прилегли. Наверное, у них бурный денек был, раз они так не выспались. Третий же путник встал и приветливо помахал монахам. Мне кажется, что он Будущий. Ну, это вроде того, если он хочет стать монахом, но пока еще не сдал все «экзамены». Именно таким странным словом тут называют проверку знаний ученика. Странные вообще люди тут…
Прямо рядом со мной прошмыгнула ящерица. Она замерла очень близко ко мне. Немного скосив глаза влево мне удается разглядеть эту представительницу местной, не очень то богатой фауны. Это «Lacerta Canyon», что означает «Ящерица каньонная», довольно редкая рептилия, но тут она водиться в изобилии.
Над озером кружиться стая птиц – это чайки. Мне очень интересно посмотреть на их гнезда, размещенные в пещерах. Скорее всего, через несколько дней я устрою вылазку туда.
Ну и самое интересное, оставленное мною напоследок, так это руны, вырезанные на скалах рядом с озером. Это указатели первых жителей этого места. Странная закорючка, немного смахивающая на пародию каллиграфической «Еса» из Книги. Это знак о том, что в этом озере водиться рыба. Такие знаки уже почти стерлись с веками, мало отличимые от камня, но всё же, еще существуют. Вчера я видела еще похожий знак около подводного озера Шиянху, но мне сказали, что теперь там ничего нет, кроме воды...»
Отложив перо, путник посыпал исписанную страничку песком и стряхнув его, положил книгу в карман. Ящерица, до этого смирно сидевшая на стене сорвалась с места и побежала вверх по стене. Солнце село за край. Началась новая ночь. Путник поднялся и откинул капюшон. Темные волосы были аккуратно уложены в пучок. Она повернулась. Острые эльфийские ушки выдали путешественницу. Сама Этеррилла Семесвет посетила это место, что бы разгадать его загадку. Улыбнувшись какой-то мысли она неспешно начала спуск с горы…