Гарри Поттер и Посох Повелителя Времени. Скачок 1. Часть 2. (18+)
Часть 2. Новое имя.
Потрясенное молчание.
— Ты хочешь, что бы бывший Темный Лорд Гриндевальд вышел на свободу? – спросил этот самый бывший Темный Лорд.
— Да, хочу, — уверенно ответил Гарри.
— А ты не думаешь, что я буду мстить?
— Кому, Дамблдору?
— Ему, родимому.
— Да я только «за»! Сам хочу отомстить тем, кто так со мной обошелся.
— И твоему Поверенному тоже? – задал каверзный вопрос Гриндевальд.
— Да… Нет, — подумав, исправился Гарри. – Ему, как и Темным, нет.
— А Темным, почему нет? Они же столько зла тебе принесли, без родителей оставили.
— Они, в особенности Том, были со мной честны. Да и Снейп был со мной честен.
— Все ясно. Значит, ты хочешь отомстить Светлым, как и я.
— Именно так. И как мы отсюда выберемся? – поинтересовался Гарри.
— С помощью одного очень хитрого ритуала. Но нам понадобиться кровь мага, не знающего проводившего ритуал. А ритуал будешь проводить ты и потянешь меня за собой, если не убьешь раньше. Я-то совсем не ангел.
— Не знающего меня? – Гарри расхохотался. – Да им достаточно взглянуть на мой лоб, чтобы понять, что я – Гарри Поттер!
— И что же с твоим лбом не так? – по голосу было понятно, что Гриндевальд нахмурился.
— А то, что на моем лбу приметный шрам в виде молнии, по которому и опознают уже-не-Героя.
— А то, что в Арманическом футарке руна Зиг[1] означает победу, успех, удачу и неуязвимость. Обратная же сторона руны Зиг означает проигрыш и потерю.
— О да, как это подходит. Вначале победа над Волдемортом и потеря семьи. Приобретение славы и успеха и лишение всего этого.
— Да ты не огорчайся, малец, найдем мы таких людей.
— Сидя в тюрьме? – скептически спросил Гарри.
— Именно. А знаешь, малец, у меня идея.
— И какая же?
— Не хочешь сменить имя?
— То есть? – Гарри оперся спиной на стену, когда сел и посмотрел на маленькое окошко в двери.
— То и есть. Ты магически меняешь имя, скрываешь шрам, видоизменяешь свою внешность и – вуаля! – тот, кто тебя знал по шраму, уже не знает.
— Значит, если я проведу все эти манипуляции, то смогу провести ритуал, и мы отсюда выберемся?
— Именно!
— Я согласен!
— Только знай, малец, обратно Гарри Поттером ты стать уже не сможешь. В дальнейшем ты сможешь поменять фамилию, на фамилию мужа, жены или при других обстоятельствах, но не имя. То, которое ты выберешь, останется с тобою на веки.
— Я согласен. Мне никогда не нравилось имя Гарри. Что для этого нужно делать?
— Завтра на рассвете выпей холодной воды, а в пустую чашку наскреби инея со стен. А пока будешь соскребать, наговаривай: «Иней, иней, исполни мое желание, смени мне имя. Иней, иней, исполни мое желание, обратись к моей Хранительнице. Иней, иней, донеси до Хранительницы мое желание», и так, пока не наберешь пол чашки. Когда твои слова дойдут до Хранительницы твоего Рода, иней растает, а ты должен сказать, громко и четко свое будущее имя, поблагодарить Хранительницу и выпеть эту воду.
— Я запомнил. А кто моя Хранительница?
— Ты знаешь, малец, кто такие некроманты?
— Они поднимают мертвых?
— Не только. Встречал я как-то раз некроманта и некромага в одном флаконе, премерзкий был тип, скажу я тебе. Так вот, ихний покровитель – Смерть. И что некроманты, что некромаги, работают со смертью. Все их ритуалы, артефакты и амулеты – темные до дрожи. Я, как Темный Лорд, по сравнению с ними – простой Нейтрал. И их сила течет в твоей крови, в твоем Роду.
— А когда я сменю имя, я разве не выйду из Рода Поттеров?
— Малец, кровь не вода, и не важно, какое имя возьмешь или в какой Род войдешь сейчас или через десять-двадцать лет, эта сила останется с тобой. Вот если бы при твоем рождении сразу же провели ритуал по вводу в другой Род, то ты бы потерял не только свою силу некроманта и некромага, но и Хранителя Рода. Зато получил бы силу и Хранителя того Рода, в какой был введен при рождении.
— Значит, я их не потеряю, — оскал на четырнадцатилетнем лице получился устрашающим. — Знаете, о чем я подумал, мистер Гриндевальд? Я хочу развивать в себе эти силы, некроманта и некромага. И тогда светленьким точно не поздоровится.
— О, месть Некро еще более страшна, чем месть… Тихо!
— Чт...
— Авроры с вечерним обходом. Если что, мы не знакомы.
— Ладно.
Гарри растеряно моргнул, посмотрев в узкое окошко. Свинцовые тучи стали почти черными, где-то сверкнула молния.
— Эй, ты! – резкий удар палкой по маленькой металлической решетке, а затем появилось ухмыляющееся лицо молодого мужчины. – Ну, как тебе курорт? Нравиться? О, что я с тобой сделаю, когда начальник слиняет… — мерзкая похабная ухмылка. Просунув руку через прутья, аврор вывалил на пол тарелку и чашку с едой и водой. – Приятного аппетита, гаденыш мелкий.
Когда шаги стихли, Гарри медленно встал с кровати и подошел к тарелке и чашке. На чашке были чары Неразливания, а вот на тарелке таких чар не было. Какая-то серо-бурая, с проблесками зеленого, жижа заменяла еду. Зачерпнув пальцем эту муть, Гарри понюхал и скривился: на запах, как и на вид, было противно до тошноты.
— Мой тебе совет, малец, не есть это. Авроры кладут в похлебку специальное зелье, которое сводит заключенных с ума. Уж лучше питаться праной, чем этим. А воду пить можешь.
— Праной?
— Праноед или солнцеед[2], называй, как хочешь. Прана – это энергия, жизнь, так сказать, в традиционной индийской медицине. То есть, ты ешь не телесную пищу, а духовную, питаешься энергией, что окружает тебя и что находиться в тебе. Но этот путь долог, не все могут его пройти, многие заканчивали его со смертельным исходом.
— Я смогу, — уверенно сказал Гарри, с омерзением посмотрев на малоаппетитную жижу в тарелке и на полу.
— Уверен? Я сам чуть не умер, проходя этот путь.
— Или это, или лишение рассудка. Как думаете, мистер Гриндевальд, что лучше?
— Прана.
— Вот и я о том же. Что для этого нужно?
— Специальные упражнения йоги. Хочешь начать прямо сейчас?
— Да, — Гарри обратно сел на кровать. – Я хочу обучиться всему, чему вы сможете меня обучить.
— Даже так?
— Для мести мне понадобиться много знаний.
— Только для мести? – в голосе Гриндевальда послышалось разочарование.
— О, нет, конечно же! Это нужно мне для меня, для обогащения моих знаний. Но кто сказал, что я не смогу ими воспользоваться для мести?
— И то верно. Ладно, сейчас ложись спать, но перед этим подумай об имени. Завтра у тебя будет сложный ритуал.
— Спокойной ночи, мистер Гриндевальд.
— Можно просто Геллерт, Гел или Лерт.
— Тогда, спокойной ночи, Лерт.
— Спокойной, малец.
— Гарри.
— Скоро уже нет.
Гарри усмехнулся, посмотрев на потолок. И какое бы имя ему выбрать? Гарри сам не заметил, как уснул.
* * *
* * * — Я знаю, кто ты!
— Что?
— Не притворяйся! Ты думаешь, тысячелетия спустя мы не помним о тебе и как ты изменил мир?
— Вы вообще кто?
— О-о-о, — яркие фиолетовые глаза замерцали на бледном тонком лице. – Значит, ты еще там, да?
— Где там? Хватит говорить загадками!
— Если я не буду говорить загадками, то ты не окажешься здесь, а если тебя не будет здесь, то ты не сможешь оказаться там.
— Чего?
— Того самого, а теперь... проснись!
* * *
* * * Гарри подскочил на кровати, сердце бешено колотилось, в голове все время крутилось «здесь» и «там», только что это означало, он не знал. Посмотрев в узкое окно, Гарри заметил, как яркие утренние лучи солнца пытаются пробиться сквозь свинцовые тучи. Рассвет. Лерт сказал проводить ритуал на рассвете. Выпив вчерашнюю воду из чашки, Гарри начал ложкой аккуратно соскребать тонкий слой инея со стен, приговаривая слова, сказанные Лертом.
— Иней, иней, исполни мое желание, — тонкая корочка упала в чашку, — смени мне имя. Иней, иней, — еще один кусочек, — исполни мое желание, обратись, — и еще один кусочек, - к моей Хранительнице. Иней, иней, донеси до Хранительницы мое желание. Иней, иней, исполни...
Гарри продолжил работу. Тонкая корочка крошилась, оседая на дне чашки, и читая наговор, Гарри казалось, что он никогда не сможет набрать половину чашки. И когда же он все же набрал пол чашки инея, и прекратил наговор, иней, вспыхнув белым, растаял. Воды оказалось мало, но Гарри не огорчился.
— Мое новое имя: Кайлиансер Демиан Теймси! – как и было нужно, громко и четко, произнес юноша. А затем залпом выпил воду.
В начале ничего не происходило, а затем боль вспышками начала прошивать в начале ноги, потом бедра, талию, живот, грудь, пока не дошла до макушки. Боль сконцентрировалась в самой высокой точке тела Гарри, собирая все силы. Гарри даже не заметил, как оказался на коленях, вцепившись пальцами в грязные спутанные волосы. Горло раздирал душераздирающий крик, но ни единого звука так и не вырвалось. И на самом пике боли, когда уже-не-Гарри казалось, что боль его раздерет на части, а сам он свалиться в благословенную тьму, потеряв сознание, боль переросла в удовольствие, наполняя тело и душу энергией и силой. Удовольствие и сила растекалась по телу и внутренностям, от макушки и до самых пят. В тех местах, где удовольствие перемежалось с болью, у юноши что-то щелкало в голове, и становилось легче дышать. Красные и черные искры в широко распахнутых зеленых глазах замерцали, вспыхивая маленькими огоньками.
— Смерть, Хранительница Рода Певерелл, благодарю тебя за этот дар и отдаю душу свою в твое распоряжение, — Кайлиансер и сам не знал, откуда взялись именно эти слова в благодарность, но его душа просила именно об этом, об освобождении.
— Ты достоин этого дара, сын мой, — тихий, морозно-холодный неопределенного пола голос раздался неожиданно, — Дара Души. Еще не время забирать её, Кайлиансер, она тебе еще пригодиться. С новым именем у тебя будет новая жизнь, с новым именем с тебя снимаются все ограничители, чары, заклятия и заклинания, медленнодействующие зелья, наложенные недоброжелателями, которых ты считал друзьями. Все Дары и Наследия, собранные на протяжении столетий детьми моими, раскроются в тебе, так что не пугайся, дитя мое. Я всегда буду с тобой, вот здесь, — тонкий, длинный и костлявый палец с длинным же черным ногтем лег Кайлу под левый сосок, напротив сердца. Даже сквозь шерстяную робу он чувствовал холод, пробирающий до костей. Черные провалы глазниц, в которых изредка виднелись очертания глазных яблок с серо-зелеными мутными радужками, смотрели в зеленые глаза Кайла, проходя в саму душу. – Так что, дитя, ты всегда сможешь со мной пообщаться… И да, не противься больше Нурменгарду, замок всего лишь хочет с тобой пообщаться. Прощай, Кайлиансер Демиан Теймси, еще увидимся, — Смерть наклонилась, и, обхватив костлявыми пальцами за подбородок, дотронулась ледяными губами до лба Кайла. Холодное дыхание, пробивающее до дрожи, тихий смех, и Смерть растворяется в воздухе, оставляя о себе лишь напоминание в виде маленького разложившегося участка каменного пола. Кайл усмехнулся и тихо произнес:
— Новое имя – новая жизнь, — чувствуя, как эта самая жизнь наполняет его тело.
Главная 
