Темнота. Вокруг одна лишь темнота, густая и холодная, окутывающая скользким одеялом все тело. Она кажется знакомой, близкой, родной, словно она - часть Его самого. Только терзает чувство сомнения – кажется, что она должна быть вовсе не снаружи, а внутри. Вся, без остатка. Темнота думает также, медленно подбираясь к лицу, осторожно, но настойчиво касаясь губ. А потом резко вливается в горло, заполняя все внутри и мешая дышать, отдавая металлическим привкусом. Он хорошо знает этот вкус – вкус крови…
Гаара просыпается в холодном поту. Он никогда не вскакивал от ночных кошмаров, хотя с тех самых пор, как из его тела извлекли хвостатого демона, видел их практически каждую ночь. За исключением ночей, когда спал мертвецким сном, нарочно до бессилия вымотав себя за день. Иначе никак. Иначе он вновь увидит эту темноту, почувствует ее кровавый вкус, а внутри будет зиять черная дыра, уничтожающая его самого, беспощадно затягивающая в пучину отчаяния. Он не понимает, почему это с ним происходит. Кажется, он должен испытывать облегчение от того, что избавился от демона внутри себя. Многим ли джинчурики выпала такая возможность снова стать человеком, жить обычной жизнью, не калечимой хвостатым зверем? Раньше он боялся даже мечтать о таком, ведь его мысли, словно раскрытая книга преподносились Шукаку, а тот делал все возможное, чтобы воспользоваться его мимолетной слабостью, сыграть на его чувствах, подавить, подчинить свою «живую клетку», а после еще больше испортить его жизнь. Кто может выдержать такое? Вот и Гаара не смог, он сломался еще в раннем детстве, когда еще плохо понимал жизнь. Да что там говорить, он и до сих пор не понимает ее. А после встречи с Наруто стал не понимать еще больше. Но в отличие от прошлого непонимания, новая жизнь нравилась ему гораздо больше. Он взглянул на мир новыми глазами, поставил перед собой новую цель – заслужить признание, завести друзей, быть кому-то нужным. Но чем тверже становились его намерения, тем сложнее ему было удерживать зверя внутри себя, тем ожесточеннее были их схватки, тем больше ненависти возникало между ними. Жить становилось все сложнее, но зато теперь у него появилась цель, ради которой можно и нужно было жить. И цель оправдала себя. Он стал Казекаге, друзья сражались за него, когда он был похищен Акацуки, и даже появились те, кто отдал за него свою жизнь. Теперь, когда он обрел то, о чем мечтал, и на его пути больше не стоял хвостатый демон, он должен испытывать облегчение. Но почему же не испытывает? Почему он каждую ночь видит один и тот же кошмар? Почему каждый вечер, когда он ложится спать, и его мозг отключается от дневных дел, внутри все сжимается, и он чувствует пустоту там, где ее не должно быть? Он скучает по Шукаку? Нет, этого не может быть. Не должно быть. Нельзя скучать по тому, кого ты ненавидишь, кого хотел бы никогда не знать. Хотел бы он, чтобы однохвостый вернулся? Снова стать его джинчурики? Однозначно нет. Гаара уверен, что не хочет. Хотел бы, чтоб кто-то занял его место, пусть не внутри, но рядом? Нет, ему никто не нужен. С самого рождения он привык к одиночеству. И все из-за Шукаку. Это еще один повод его ненавидеть. И он ненавидит, вот только почему же так больно каждую ночь? Может потому, что даже в своем одиночестве Гаара не был один? Они ведь всегда были вместе, пусть даже против воли каждого из них. Ненавидели друг друга, но все же жили одной судьбой, одной жизнью. Одной на двоих. Были вынуждены так жить. Вынуждены, заботиться друг о друге. Заботиться? Вряд ли это можно было назвать заботой. Просто каждый старался выжить, тем самым спасая второго. Вынужденная мера, ничего больше. Теперь этого нет. Теперь каждый сам за себя. И так гораздо лучше. Лучше для них обоих. Но почему же пустота внутри продолжает высасывать из него все силы, превращая его тело в разбитую песчаную статуэтку? Он и вправду сам себе теперь больше напоминает пустотелую куклу, глиняный горшок, из которого вылили все содержимое, безжизненную оболочку. Почему же он не может наконец-то вздохнуть свободно, заполнить себя чем-то новым и приятным, как и мечтал? Может, он не создан для такого? Может, он родился сосудом, у которого нет иной судьбы и иного предназначения? И может, он все же умер в тот день, но по нелепой ошибке был возвращен туда, где не должен был быть? И поэтому до сих пор не может найти спокойствия? Какой бы горькой не была судьба джинчурики, это была его судьба, его миссия, его жизнь. И ее у него отняли, бросив его сломанной куклой в счастливую жизнь. Вот только не для такой жизни он был рожден. Умирая, мать завещала ему любить только себя. Но как быть с демоном, который и был частью этого самого «себя». Немаловажной частью. Он любил своего зверя? Нет, Гаара не знает, что такое любовь. Слышал про нее, но никогда не ощущал ее на себе. Возможно, когда-то ощутит. Теперь он не исключает такой возможности, ведь когда-то он и представить не мог, что ощутит на себе дружбу. Но ощутил, настолько, что изменил свою жизнь, изменил себя. «Себя», значит и своего демона? Вроде нет. Даже пройдя через дружбу, почувствовав ее на себе, хвостатый не изменился. Что с него взять, он же демон. Или дело вовсе не в этом? Друзья… Кто такие друзья? Чем они отличаются от знакомых? Тем, что знают тебя настоящего, знают твои самые сокровенные мысли, делят с тобой горе и радости, защищают тебя, даже ценой своей жизни. Разве не то же самое было у них с Шукаку? Они были… друзьями?
Гаара садится на кровати, всматриваясь сквозь круглое окошко в ночной небо. Сегодня он уже не уснет, ему нужно еще столько всего осмыслить, ведь почему-то внутри, пусть даже на мгновение, но перестало болеть.
Главная 
