Шел третий день съемок. Режиссер объявил перерыв, и актеры разбрелись по всей съемочной площадке. Бредли устало снял с себя бутафорские доспехи, и, подтянув штаны до колен, уселся прямо на землю. Не было желания идти до навеса со скамейками, не было желания обсуждать детали предстоящих сцен с другими актерами, не было вообще никакого желания, даже сидеть вот так на зеленой траве, чувствуя, как земля вытягивает усталость по капле. В последние дни актер сильно уставал. Все дело было в загруженности расписания. Сериал отставал от графика, и приходилось работать в ускоренном режиме. Да и эпизодов с участием персонажа Бредли выдалось на редкость много. Парень не жаловался. Ему нравилось сниматься, нравилось находиться в коллективе, пропитанном дружеской атмосферой, нравилось быть частью всего этого действа. Просто наступали порой такие моменты, когда не хотелось ничего, только бездействовать, сидеть, устремив невидящий взгляд куда-то вдаль, не замечая снующих вокруг людей. К сожалению, таких моментов в последнее время было мало. Большую часть времени актер не снимал доспехов, которые хоть и были изготовлены бутафорами, но весили не меньше двенадцати килограмм. Тело под ними не дышало, мышцы гудели, а ноги были сдавлены так, словно обувь была сделана на три размера меньше нужного. Бредли испытывал непередаваемое наслаждение каждый раз, когда снимал сценический костюм. И больше всего любил сцены, где ему не нужно было блистать доспехами. Сегодня был не тот день. Голос режиссера, искаженный мегафоном, оповестил об окончании перерыва. Бредли медленно поднялся, помогая ассистенту облачить себя в сценический костюм, и подставляя лицо под мягкие кисточки гримёров. Несколько минут напряженной возни, и перед камерами вновь предстал улыбающийся лучезарной улыбкой Артур Пендрагон, бодрым голосом произносящий перед объективами заученную речь. Съемки продолжались.
Главная 
